К середине 1990-х годов Хармс прочно занимает место одного из главных представителей русской художественной словесности 1920–1930-х годов, по сути дела противостоящей советской литературе.
Родился 17 (30) декабря 1905 в С.-Петербурге. Отец его, в бытность морским офицером привлеченный к суду в 1883 за соучастие в народовольческом терроре, провел четыре года в одиночной камере и более десяти лет на каторге, где, по-видимому, пережил религиозное обращение: наряду с мемуарными книгами Восемь лет на Сахалине (1901) и Шлиссельбургская крепость (1907) он опубликовал мистические трактаты Между миром и монастырем (1903), Тайны Царства Небесного (1910) и др. Мать Хармса, дворянка, заведовала в 1900-е годы приютом для бывших каторжанок в Петербурге. Хармс учился в санкт-петербургской привилегированной немецкой школе (Петершуле), где приобрел основательное знание немецкого и английского языков. В 1924 поступил в Ленинградский электротехникум, откуда через год был исключен за «слабую посещаемость» и «неактивность в общественных работах». С тех пор целиком отдался писательскому труду и жил исключительно литературным заработком. Сопутствующее писательству разностороннее самообразование, с особым уклоном в философию и психологию, как о том свидетельствует его дневник, протекало чрезвычайно интенсивно.
Изначально он чувствовал в себе «силу стихотворства» и своим поприщем избрал поэзию, понятие о которой определилось у него под влиянием поэта А.В.Туфанова (1877–1941), почитателя и продолжателя В.В.Хлебникова, автора книги К зауми (1924) и основателя (в марте 1925) Ордена Заумников, в ядро которого входил и Хармс, взявший себе титул «Взирь зауми».Через Туфанова сблизился с А.Введенским, учеником более ортодоксального поэта-«хлебниковца» и обожателя А.Крученыха И.Г.Терентьева (1892–1937), создателя ряда агитпьес, в том числе «актуализующей» сценической обработки Ревизора, спародированной в Двенадцати стульях И.Ильфа и Е.Петрова. С Введенским Хармса связала прочная дружба, тот, порой без особых оснований, принимал на себя роль наставника Хармса. Однако направленность их творчества, родственного в плане словеснических поисков, с начала до конца принципиально различна: у Введенского возникает и сохраняется дидактическая установка, у Хармса преобладает игровая. Об этом свидетельствуют первые же известные его стихотворные тексты: Кика с Кокой, Ваньки Встаньки, Землю говорят изобрели конюхи и поэма Михаилы.
Введенский обеспечил Хармсу новый круг постоянного общения, познакомив его со своими друзьями Л.Липавским и Я.Друскиным, выпускниками философского отделения факультета общественных наук, отказавшимися отречься от своего учителя, высланного из СССР в 1922 видного русского философа Н.О.Лосского, и пытавшимися развивать его идеи самоценности личности и интуитивного знания. Их взгляды безусловно повлияли на мировоззрение Хармса, 15 с лишним лет они были первыми слушателями и ценителями Хармса, во время блокады Друскин чудом спас его сочинения.
Еще в 1922 Введенский, Липавский и Друскин основали тройственный союз и стали называть себя «чинарями»; в 1925 к ним присоединился Хармс, который из «взиря зауми» стал «чинарем-взиральником» и быстро приобрел скандальную известность в кругах литераторов-авангардистов под своим новоизобретенным псевдонимом, которым стало множественное число английского слова «harm» – «напасти». Впоследствии свои произведения для детей он подписывал и иначе (Чармс, Шардам и т.д.), но собственной фамилией никогда не пользовался. Псевдоним был закреплен и во вступительной анкете Всероссийского Союза поэтов, куда Хармса приняли в марте 1926 на основании представленных стихотворных сочинений, два из которых (Случай на железной дороге и Стих Петра Яшкина – коммуниста) удалось напечатать в малотиражных сборниках Союза. Кроме них, до конца 1980-х годов в СССР было опубликовано лишь одно «взрослое» произведение Хармса – стихотворение Выходит Мария, отвесив поклон (сб. День поэзии, 1965).
В качестве члена литобъединения Хармс получил возможность выступать с чтением своих стихов, но воспользовался ею только один раз, в октябре 1926 – другие попытки были тщетными. Игровое начало его стихов стимулировало их драматизацию и сценическое представление: в 1926 он вместе с Введенским подготовил синтетический спектакль авангардистского театра «Радикс» Моя мама вся в часах, но дальше репетиций дело не пошло. Хармс познакомился с К.Малевичем, и глава супрематизма подарил ему свою книгу Бог не скинут с надписью «Идите и останавливайте прогресс». Свое стихотворение На смерть Казимира Малевича Хармс прочел на панихиде по художнику в 1936. Тяготение Хармса к драматической форме выразилось в диалогизации многих стихотворений (Искушение, Лапа, Месть и т.д.), а также в создании Комедии Города Петербурга и первого преимущественно прозаического сочинения – пьесы Елизавета Бам, представленной 24 января 1928 на единственном вечере «Объединения Реального Искусства» (ОБЭРИУ), куда, кроме Хармса и Введенского, входили Н.Заболоцкий, К.Вагинов и И.Бахтерев и к которому примыкал Н.Олейников – с ним у Хармса образовалась особая близость. Объединение было неустойчивым, просуществовало менее трех лет (1927–1930), и деятельное участие в нем Хармса было скорее внешним, никак не затронувшим его творческих принципов. Характеристика, данная ему Заболоцким, составителем манифеста ОБЭРИУ, отличается неопределенностью: «поэт и драматург, внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях».
В конце 1927 Олейников и Б.Житков организуют «Ассоциацию писателей детской литературы» и приглашают в нее Хармса; с 1928 по 1941 он постоянно сотрудничает в детских журналах «Еж», «Чиж», «Сверчок» и «Октябрята», за это время у него выходит около 20 детских книг. Эти сочинения являются естественным ответвлением творчества Хармса и дают своеобразный выход его игровой стихии, но, как о том свидетельствуют его дневники и письма, писались они исключительно для заработка (с середины 1930-х годов более чем скудного) и особого значения автор им не придавал. Печатались они стараниями С.Я.Маршака, отношение к ним руководящей критики, начиная со статьи в «Правде» (1929) Против халтуры в детской литературе, было однозначным. Вероятно, поэтому приходилось постоянно варьировать и изменять псевдоним.
Ненапечатанные его произведения газета «Смена» расценила в апреле 1930 как «поэзию классового врага», статья стала предвестием ареста Хармса в конце 1931, квалификации его литературных занятий как «подрывной работы» и «контрреволюционной деятельности» и ссылки в Курск. В 1932 ему удалось вернуться в Ленинград. Характер его творчества меняется: поэзия отходит на задний план и стихов пишется все меньше (последние законченные стихотворения относятся к началу 1938), прозаические же сочинения (за исключением повести Старуха, творения малого жанра) множатся и циклизуются (Случаи, Сцены и т.д.). На месте лирического героя – затейника, заводилы, визионера и чудодея – появляется нарочито наивный рассказчик-наблюдатель, беспристрастный до цинизма. Фантастика и бытовой гротеск выявляют жестокую и бредовую несуразицу «непривлекательной действительности» (из дневников), причем эффект ужасающей достоверности создается благодаря скрупулезной точности деталей, жестов, речевой мимики. В унисон с дневниковыми записями («пришли дни моей гибели» и т.п.) последние рассказы (Рыцари, Упадание, Помеха, Реабилитация) проникнуты ощущением полной безысходности, всевластия полоумного произвола, жестокости и пошлости.
В августе 1941 Хармс был арестован за «пораженческие высказывания».
Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении до начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных детских стихотворений Игра (1962). После этого ему около 20 лет пытались присвоить облик веселого чудака, массовика-затейника по детской части, совершенно не согласующийся с его «взрослыми» сочинениями. С 1978 в ФРГ публикуется его собрание сочинений, подготовленное на основе спасенных рукописей М.Мейлахом и В.Эрлем. К середине 1990-х годов Хармс прочно занимает место одного из главных представителей русской художественной словесности 1920–1930-х годов, по сути дела противостоящей советской литературе.
1928 год. Ленинградский Дом печати взбудоражен выступлением молодых эпатажных литераторов, называющих себя обэриутами. Они декламировали стихи, написанные заумью, поставили абсурдистскую «Елизавету Бам», а в довершение всему явили миру монтажный фильм с многообещающим названием «Мясорубка». Главным среди обэриутов был Даниил Хармс, биография которого стала темой этой статьи.
Ранние годы
Родился будущий поэт 30 декабря 1905 года. Склонность к писательскому труду передалась Даниилу генетически: его отец, состоявший в переписке с Чеховым и Толстым, был известен не только революционной деятельностью, но и пробами пера, а мать по происхождению была дворянкой и заведовала приютом. Краткая биография Даниила Хармса включает упоминание о его блестящем образовании в привилегированной немецкой школе. После революции он числился в Ленинградском электротехникуме, откуда был отчислен с формулировкой «слабая посещаемость», неактивность в общественных работах».
Мнение эксперта:
Даниил Хармс, известный русский писатель и поэт, оставил неизгладимый след в литературе благодаря своему уникальному стилю и философскому взгляду на мир. Его детство и образование оказали значительное влияние на формирование его личности и творческого подхода. Эксперты отмечают, что Хармс был человеком с необычным мышлением, что нашло отражение в его произведениях. Его биография полна интересных фактов, позволяющих лучше понять его как личность и как творческую индивидуальность.
Истоки литературной деятельности
Когда же Хармс Даниил Иванович, биография которого стала предметом многих исследований, сменил фамилию Ювачев и окончательно уверовал в свой писательский талант? Первое использование псевдонима приходится на начало 1920-х годов. Разгадку фамилии «Хармс» (а также ее многочисленных вариантов, среди которых – Ххармс, Хаармсъ и неизвестно откуда взявшийся Карл Иванович) пытались отыскать в многочисленных наречиях. Наиболее правдоподобными следует признать аналогии с английским и французским языками. Если в первом harm – это «вред», то во втором похожее слово обозначает шарм, привлекательность.
Примерно тогда Хармс пишет свои первые поэтические произведения. В качестве ориентира он выбирает Хлебникова, а вернее, его близкого почитателя А. Туфанова. Впоследствии «Орден заумников» пополнится таким талантливым поэтом, как Даниил Хармс. Биография его также свидетельствует, что в 1926 году он вступил во Всероссийский союз поэтов, откуда был исключен из-за неуплаты взносов.
Интересные факты
-
Даниил Хармс родился в Санкт-Петербурге в 1905 году в семье военного инженера. Его настоящее имя — Даниил Ювачёв. Псевдоним «Хармс» он взял в 1922 году, когда начал публиковать свои первые стихи.
-
Хармс получил образование в гимназии, а затем в Петроградском университете, где изучал право. Однако он не окончил университет и вскоре бросил учебу, чтобы посвятить себя литературной деятельности.
-
В 1920-е годы Хармс был одним из самых активных участников литературного объединения ОБЭРИУ (Объединение реального искусства). ОБЭРИУты выступали против традиционных форм литературы и искусства и стремились создать новый, авангардный язык.
https://youtube.com/watch?v=Wg5m_hpJMk0
ОБЭРИУ
На первую половину 20-х годов приходится знакомство Хармса с Введенским и Друскиным, которые являлись основателями кружка «чинарей». Впоследствии туда войдет и Даниил, решивший сплотить всех «левых» писателей под одним названием, одной группой – ОБЭРИУ. Расшифровывается эта сложная аббревиатура как «Объединение Реального Искусства». Что интересно, в манифесте группы, опубликованном в 1928 году, школу «зауми» обэриуты объявляли наиболее враждебной к себе. Хармс отрекался от разрушения слова, обычной игры в бессмыслицу. Цель их группы носила глобальный характер и проецировалась на окружающий мир. Обэриуты стремились очистить предмет от «литературной шелухи», сделать его восприятие более реальным. Это касается как его явно авангардистских опытов (стихотворений «Злое собрание неверных», «Я пел…»), так и произведений, носящих юмористический характер.
Объясняет Хармс и явление абсурда в прозаических миниатюрах наподобие «Голубой тетради № 10», «Сонета», «Вываливающихся старух». По его мнению, логика искусства должна отличаться от житейской. В пример Хармс приводит случай, когда художник, вопреки анатомическим законам, несколько вывернул лопатку главной героини, что, впрочем, не мешает нам, зрителям, любоваться красотой изображенной натуры. Создавал Даниил и драматические произведения (например, упомянутую выше «Елизавету Бам»), которые легко вписывались в контекст опытов остальных обэриутов.
Опыт других людей
Даниил Хармс, знаменитый русский писатель и поэт, оставил неизгладимый след в литературе. Его детство было полно загадок и тайн, а образование получил в Петербургском университете. Личная жизнь Хармса также окутана мистикой и загадками. Люди говорят, что он был эксцентричным и загадочным человеком. Интересные факты из его биографии удивляют и вдохновляют.
https://youtube.com/watch?v=Te1IlJSv1dk
Произведения для детей
Как же далее развивалась биография Даниила Хармса? Для детей он начал писать с конца 20-х годов, сотрудничая с рядом журналов. Там работали и другие члены ОБЭРИУ, однако, в отличие от них, Хармс ответственно отнесся к своей нынешней работе, ставшей по воле судьбы его единственным источником дохода. В журналах публиковались стихи, головоломки поэта, он выпустил ряд книг («Во-первых и во-вторых», «Игра» и т. д.). Некоторые из них находились под запретом или не рекомендовались для массовых библиотек, другие были особо любимы в среде маленьких читателей.
Хармс в 1930-х годах
Этот период стал особо тяжелым для писателей, которые не хотели поставить свой талант на конвейер. К ним относился и Даниил Хармс. Биография (автобиография, точнее) тех времен запечатлена в печальных строчках стихотворения «На посещения писательского дома…». Поэт с удивлением и негодованием обнаруживает, что его знакомые отвернулись от него, попавшего в немилость литератора. Первый арест Хармса состоялся в декабре 1931 года. Формально приговор касался деятельности поэта в сфере хотя истинная причина ареста была связана с ОБЭРИУ. Видимо, Советская власть не смогла простить ему эпатирующих, несколько скандальных выходок, характеризующих авангардистское искусство – как понимал то Даниил Хармс. Биография поэта в 30-х годах отличается мировоззренческим кризисом и постоянными материальными лишениями. Впрочем, справляться с ними ему помогала вторая жена – Марина Малич, которая оставалась с поэтом до конца его жизни.
Смерть
Началась война. Хармс встретил ее пораженческими настроениями и нежеланием участвовать в ней, за что его арестовали во второй раз. Дабы избежать расстрела, Хармс симулировал сумасшествие. Его поместили в психиатрическую больницу, где он умер во время страшных событий блокады Ленинграда. Так окончил свой Даниил Хармс, биография и творческое наследие которого ныне представляют значительный интерес.
Даниил Иванович Ювачев (1905 – 1942) еще в школе придумал себе псевдоним – Хармс, который варьировал с поразительной изобретательностью, иногда даже в подписи под одной рукописью: Хармс, Хормс, Чармс, Хаармс, Шардам, Хармс-Дандан и т.д. Дело в том, что Хармс считал, что неизменное имя приносит несчастье, и брал новую фамилию как бы в попытках уйти от него. Однако именно псевдоним «Хармс» с его двойственностью (от французского «charme» – «шарм, обаяние» и от английского «harm» – «вред») наиболее точно отражал сущность отношения писателя к жизни и творчеству.
Даниил Ювачёв родился 17 (30) декабря 1905 года в Санкт-Петербурге, в семье Ивана Ювачёва, бывшего морского офицера, революционера-народовольца, сосланного на Сахалин и занявшегося там религиозной философией. Отец Хармса был знаком с Чеховым, Толстым и Волошиным.
Даниил учился в привилегированной петербургской немецкой школе. В 1924 году поступил в Ленинградский электротехникум, но вскоре был вынужден его оставить. В 1925 году занялся сочинительством.
В 1925 году Ювачёв познакомился с поэтическим и философским кружком чинарей. Он быстро приобрел скандальную известность в кругах литераторов-авангардистов под своим изобретённым ещё в 17 лет псевдонимом «Хармс». Во Всероссийский Союз поэтов Хармса приняли в марте 1926 года на основании представленных стихотворных сочинений, два из которых («Случай на железной дороге» и «Стих Петра Яшкина – коммуниста») удалось напечатать в малотиражных сборниках Союза.
Для раннего Хармса была характерна «заумь», он вступил в «Орден заумников DSO» во главе с Александром Туфановым. С 1926 года Хармс активно пытался организовать силы «левых» писателей и художников Ленинграда, создавая недолговечные организации «Радикс», «Левый фланг». В 1927 г. С. Маршак привлек Хармса к работе в детской литературе. Так Хармс получил свои первые публикации и первые деньги от них. Прибыль от публикаций оставалась чуть ли не единственным источником денег на протяжении всей жизни Хармса. Он больше нигде не работал, деньги, когда их не было (а так было всю жизнь), он одалживал. Иногда отдавал в срок, иногда не отдавал вообще.
В феврале вышел первый номер детского журнала «Ёж», в котором были опубликованы первые детские произведения Хармса «Иван Иваныч Самовар» и «Озорная пробка». С 1928 года Хармс пишет для детского журнала «Чиж». Удивительно, но при сравнительно небольшом числе детских стихотворений («Иван Иваныч Самовар», «Врун», «Игра», «Миллион», «Как папа застрелил мне хорька», «Из дома вышел человек», «Что это было?», «Тигр на улице»…) он создал свою страну в поэзии для детей и стал ее классиком.
Тогда же Хармс стал одним из основателей авангардной поэтической и художественной группы «Объединение реального искусства» (ОБЭРИУ). Позже в советской публицистике произведения ОБЭРИУ были объявлены «поэзией классового врага», и с 1932 года деятельность ОБЭРИУ в прежнем составе прекратилась.
В декабре 1931 года Хармс был арестован вместе с рядом других обэриутов, обвинен в антисоветской деятельности и приговорен 21 марта 1932 г. коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей. Но через два месяца приговор был заменен высылкой, и поэт отправился в Курск.
Он приехал 13 июля 1932 года. «Город, в котором я жил в это время, – писал он о Курске, – мне совершенно не нравился. Он стоял на горе, и всюду открывались открыточные виды. Они мне так опротивели, что я даже рад был сидеть дома. Да, собственно говоря, кроме почты, рынка и магазина, мне и ходить-то было некуда… Были дни, когда я ничего не ел. Тогда я старался создать себе радостное настроение. Ложился на кровать и начинал улыбаться. Я улыбался до 20 минут зараз, но потом улыбка переходила в зевоту…».
Хармс пробыл в Курске до начала ноября, в 10-х числах вернулся в Ленинград. Он продолжил общаться с единомышленниками и написал ряд книг для детей, чтобы заработать себе средства на жизнь. После публикации в 1937 году в детском журнале стихотворения «Из дома вышел человек с дубинкой и мешком», который «с той поры исчез», Хармса перестали печатать. Это поставило его с женой на грань голодной смерти.
23 августа 1941 года Хармс был арестован за пораженческие настроения по доносу агента НКВД. В частности, Хармсу вменялись в вину его слова «Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену» и «Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осажден и мы умрем голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне». Чтобы избежать расстрела, Хармс симулировал сумасшествие. Военный трибунал определил содержать Хармса в психиатрической больнице. Там
Даниил Хармс умер во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству голодных смертей месяц.
Даниил Хармс был реабилитирован в 1956 году, однако долгое время официально его главные произведения в СССР не издавались. До времен перестройки его творчество ходило из рук в руки и в самиздате, а также издавалось за рубежом с большим числом искажений и сокращений.
«Меня, – писал Хармс 31 октября 1937 года, – интересует только
«чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своем нелепом проявлении. Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт – ненавистные для меня слова и чувства.
Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и горе, радость и смех».
Даниил Иванович Хармс, настоящая фамилия Ювачев, родился 30 декабря (17 декабря по старому стилю) 1905 года в Санкт-Петербурге. Его отец был морским офицером. В 1883 году за соучастие в народовольческом терроре он был привлечен к суду, провел четыре года в одиночной камере и более десяти лет на каторге, где пережил религиозное обращение: наряду с мемуарными книгами “Восемь лет на Сахалине” (1901) и “Шлиссельбургская крепость” (1907) он опубликовал мистические трактаты “Между миром и монастырем” (1903), “Тайны Царства Небесного” (1910).
Мать Хармса имела дворянское происхождение, заведовала в 1900-е годы приютом для бывших каторжанок в Петербурге.
После революции она стала кастеляншей в Барачной больнице имени С.П. Боткина, отец работал старшим ревизором Государственных сберегательных касс, а позже — заведующим счетным отделением рабочего комитета на строительстве Волховской ГЭС.
В 1915-1918 годах Даниил учился в привилегированном Главном немецком училище святого Петра в Петрограде (Петришуле).
В 1922-1924 годах — во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, бывшей гимназии в Царском Селе, где директором и преподавателем русской словесности была его тетя Наталья Колюбакина.
В 1924-1926 годах проходил обучение в Первом Ленинградском электротехникуме, откуда был отчислен за “слабую посещаемость и неактивность в общественных работах”.
В начале 1920-х годов Даниил Ювачев выбрал себе псевдоним “Хармс”, который постепенно настолько “прирос” к нему, что превратился в часть фамилии.
В 1930-е годы, когда всем советским гражданам выдали паспорта, он приписал к своей фамилии через дефис вторую часть, так что получилось “Ювачев-Хармс”.
Читайте также:
Псевдоним “Хармс” исследователями трактуется как “обаяние”, “чары” (от французского charm), как “вред” и “несчастье” (от английского harm) и как “чародей”. Кроме основного псевдонима Даниил использовал еще около 30 псевдонимов — Чармс, Гармониус, Шардам, Дандан, а также Иван Топорышкин, Карл Иванович Шустерлинг и др.
Стихи он начал писать во время учебы в школе, позже избрал поэзию своей основной профессией.
Самое раннее из сохранившихся стихотворений Хармса “В июле как-то лето наше…” относится к 1922 году.
Большое влияние на раннего Хармса оказал поэт Александр Туфанов, продолжатель Велимира Хлебникова, автор книги “К зауми”, основавший в марте 1925 года Орден Заумников, в ядро которого вошел и сам Хармс, взявший себе титул “Взирь зауми”.
Отход от Туфанова предопределила дружба с поэтом Александром Введенским, вместе с которым в 1926 году Хармс создал “Школу чинарей” — камерное сообщество, куда помимо двух поэтов вошли философы Яков Друскин, Леонид Липавский и поэт, впоследствии редактор детского журнала “Еж” Николай Олейников. Главной формой деятельности “чинарей” стали выступления с чтением своих стихов.
В 1926 году стихотворение Хармса “Случай на железной дороге” было опубликовано в сборнике стихов, в 1927 году “Стих Петра Яшкина” было напечатано в сборнике “Костер”.
В 1928 году Хармс стал участником литературной группы Объединения Реального Искусства (ОБЭРИУ), в которую входили поэты Александр Введенский, Николай 3аболоцкий и др., использовавшие приемы алогизма, абсурда, гротеска. На организованном объединением вечере “Три левых часа” гвоздем программы стала постановка пьесы Хармса “Елизавета Бам”.
В этом же году писатель Самуил Маршак привлек Хармс к работе в ленинградском отделе издательства детской литературы “Детгиз”. В печати были опубликованы “Иван Иваныч Самовар” (1928), “Иван Топорышкин” (1928), “О том, как папа застрелил мне хорька” (1929), “Веселые чижи” (в соавторстве с Маршаком, 1929), “Миллион” (1930), “Врун” (1930) и другие. Стихи Хармса выходили 11 отдельными изданиями.
В декабре 1931 года Хармс вместе с другими работниками ленинградского детского сектора издательства был арестован по подозрению в антисоветской деятельности, был приговорен к заключению на три года, что было в 1932 году заменено ссылкой в Курск, куда его сопроводили вместе с Введенским. В 1932 году ему удалось вернуться в Ленинград, где он продолжил сотрудничать в журналах “Еж” и “Чиж”, опубликовал вольный перевод повести немецкого поэта Вильгельма Буша “Плих и Плюх”.
В 1934 году Хармс был принят в Союз писателей СССР. В этом же году он начал работу над философским трактатом “Существование”, который не был завершен.
В марте 1937 года в журнале “Чиж” было опубликовано стихотворение “Из дома вышел человек”, повествующее о том, как в СССР человек вышел из дома и бесследно исчез. После этого Хармса перестали печатать и в детских изданиях. В том же году он приступил к созданию прозаического цикла “Случаи”.
В конце мая — начале июня 1939 года Хармс написал повесть “Старуха”, которое многие исследователи считают главным в творчестве писателя.
Осенью 1939 года Хармс симулировал психическое заболевание, в сентябре-октябре лежал в нервно-психиатрическом диспансере Василеостровского района, где ему был поставлен диагноз “шизофрения”.
Летом 1940 года написал рассказы “Рыцари”, “Победа Мышина”, “Лекция”, “Пашквиль”, “Помеха”, “Упадание”, в сентябре — рассказ “Власть”, позже — рассказ “На кровати метался полупрозрачный юноша…”.
В 1941 году, впервые после 1937 года, вышли две детские книги с участием Хармса.
Последним из дошедших произведений Хармса стал рассказ “Реабилитация”, написанный в июне 1941 года.
23 августа 1941 года Хармс был арестован, обвинен в антисоветской деятельности. В середине декабря был переведен в психиатрическое отделение тюремной больницы при “Крестах”.
2 февраля 1942 года Даниил Хармс умер в заключении в блокадном Ленинграде от истощения. Имя его было вычеркнуто из советской литературы.
В 1960 году сестра Хармса Елизавета Грицына обратилась к Генеральному прокурору СССР с просьбой пересмотреть дело брата. 25 июля 1960 года постановлением прокуратуры Ленинграда Хармс был признан невиновным, его дело было закрыто за отсутствием состава преступления, а сам он реабилитирован.
В СССР был издан сборник его детских стихотворений “Игра” (1962). С 1978 года в ФРГ публиковалось его собрание сочинений. К середине 1990-х годов Хармс занял место одного из главных представителей русской художественной словесности 1920-1930-х годов, противостоящей советской литературе.
Первое полное трехтомное собрание сочинений Даниила Хармса вышло в России в 2010-х годах.
Даниил Хармс был дважды женат. Первая супруга — Эстер Русакова, дочь бывшего политэмигранта, после развода с писателем в 1937 году вместе со своей семьей была арестована, осуждена на пять лет лагерей и вскоре скончалась в Магадане.
Вторая жена Хармса — Марина Малич, происходила из рода Голицыных, после смерти мужа была эвакуирована из блокадного Ленинграда в Пятигорск, откуда была угнана немцами на принудительные работы в Германию. Ей удалось попасть во Францию, позже Марина эмигрировала в Венесуэлу. По ее воспоминаниям литературовед Владимир Глоцер написал книгу “Марина Дурново: Мой муж Даниил Хармс”.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Даниил Хармс родился 30 декабря 1905 года в Санкт-Петербурге.
Его отец был морским офицером. Он был знаком с Чеховым, Толстым и
Волошиныным, в 1883 году был привлечен к суду за соучастие в
народовольческом терроре, провел четыре года в одиночной камере и более
десяти лет – на каторге на Сахалине, где наряду с мемуарными книгами
«Восемь лет на Сахалине» и «Шлиссельбургская
крепость» опубликовал мистические трактаты «Между миром и
монастырем» и «Тайны Царства Небесного». Мать Хармса
была дворянкой, и заведовала в 1900-е годы приютом для бывших
каторжанок в Петербурге. Сам Хармс учился в санкт-петербургской
привилегированной немецкой школе (Петершуле), где приобрел
основательное знание немецкого и английского языков.
В 1924 году Даниил поступил в Ленинградский электротехникум, откуда
через год был исключен за «слабую посещаемость» и
«неактивность в общественных работах». С тех пор он целиком
отдался писательскому труду и жил исключительно литературным
заработком. Сопутствующее писательству разностороннее самообразование,
с особым уклоном в философию и психологию, как о том свидетельствует
его дневник, протекало чрезвычайно интенсивно. Он изначально чувствовал
в себе литературный талант, и поэтому своим поприщем избрал поэзию,
понятие о которой определилось у него под влиянием поэта Александра
Туфанова, почитателя и продолжателя В.Хлебникова, автора книги «К
зауми», и основавшего в марте 1925 года Орден Заумников, в ядро
которого вошел и сам Хармс, взявший себе титул «Взирь
зауми». Через Туфанова он сблизился с Александр Введенским,
учеником более ортодоксального поэта-«хлебниковца» и
обожателя Терентьева, создателя ряда агитпьес, в том числе сценической
обработки «Ревизора», спародированной в «Двенадцати
стульях» Ильфом и Петровым. С Введенским Хармса связала прочная
дружба, и Введенский, без особых на то оснований, принимал на себя роль
наставника Хармса. Однако направленность их творчества оказалась
различна: у Введенского возникала и сохранялась дидактическая
установка, у Хармса преобладала игровая. Об этом свидетельствовали его
первые известные стихотворные тексты «Кика с Кокой»,
«Ваньки Встаньки», «Землю, говорят, изобрели
конюхи» и поэма «Михаилы».
Введенский обеспечил Хармсу новый круг постоянного общения, познакомив
его со своими друзьями Л.Липавским и Я.Друскиным, выпускниками
философского отделения факультета общественных наук, отказавшимися
отречься от своего учителя, высланного из СССР в 1922 году видного
русского философа Н.О.Лосского, и пытавшимися развивать его идеи
самоценности личности и интуитивного знания. Их взгляды повлияли на
мировоззрение Хармса, и более 15 лет они были первыми слушателями и
ценителями его произведений.
Из «взиря зауми» Хармс позже переименовался в
«чинаря-взиральника», и быстро приобрел скандальную
известность в кругах литераторов-авангардистов под своим
новоизобретенным псевдонимом, которым стало множественное число
английского слова «harm» – «напасти».
Впоследствии свои произведения для детей он подписывал и иначе (Чармс,
Шардам и т.д.), но собственной фамилией никогда не пользовался.
Псевдоним был закреплен и во вступительной анкете Всероссийского Союза
поэтов, куда Хармса приняли в марте 1926 года на основании
представленных стихотворных сочинений, два из которых – «Случай
на железной дороге» и «Стих Петра Яшкина –
коммуниста», были напечатаны в малотиражных сборниках Союза.
Кроме них до конца 1980-х годов в СССР было опубликовано лишь одно
«взрослое» произведение Хармса – стихотворение
«Выходит Мария, отвесив поклон» в 1965 году.
В качестве члена литобъединения Хармс получил возможность выступать с
чтением своих стихов, но воспользовался ею только один раз в октябре
1926 года – другие попытки были тщетными. Игровое начало его
стихов стимулировало их драматизацию и сценическое представление: в
1926 году он вместе с Введенским подготовил спектакль авангардистского
театра «Радикс» – «Моя мама вся в часах», но
дальше репетиций дело не пошло. Хармс познакомился с Казимиром
Малевичем, и глава супрематизма подарил ему свою книгу «Бог не
скинут» с надписью «Идите и останавливайте прогресс».
Свое стихотворение «На смерть Казимира Малевича» Хармс
прочел на панихиде по художнику в 1936 году. Тяготение Хармса к
драматической форме выразилось в диалогизации многих стихотворений
(«Искушение», «Лапа», «Месть» и
т.д.), а также в создании «Комедии Города Петербурга» и
первого преимущественно прозаического сочинения – пьесы
«Елизавета Бам», представленной 24 января 1928 года на
единственном вечере «Объединения Реального Искусства»
(ОБЭРИУ), куда, кроме Хармса и Введенского, входили Николай Заболоцкий,
К.Вагинов и И.Бахтерев, и к которому примыкал Николай Олейников –
с ним у Хармса образовалась особая близость. Объединение было
неустойчивым, просуществовало менее трех лет с 1927-го по 1930-й
годы, и деятельное участие в нем Хармса было скорее внешним, никак не
затронувшим его творческих принципов. Характеристика, данная ему
Заболоцким, составителем манифеста ОБЭРИУ, отличалась
неопределенностью: «поэт и драматург, внимание которого
сосредоточено не на статической фигуре, но на столкновении ряда
предметов, на их взаимоотношениях».
В конце 1927 года Олейников и Житков организовали «Ассоциацию
писателей детской литературы» и пригласили в нее Хармса.
С 1928-го по 1941-й годы он постоянно печатался в детских журналах
«Еж», «Чиж», «Сверчок» и
«Октябрята», за это время у него вышло около 20 детских
книг. Эти сочинения дали выход его игровой стихии, но, как о том
свидетельствовали его дневники и письма, писались они исключительно для
заработка (с середины 1930-х годов более чем скудного) и особого
значения автор им не придавал. Печатались они стараниями Самуила
Маршака, правда, отношение к стихам Хармса критики, начиная со статьи в
«Правде», озаглавленной «Против халтуры в детской
литературе», было однозначным. И жил он, действительно, не тем,
что творил для детей. Это были рассказы, стихотворения, пьесы, статьи и
даже любая строчка в дневнике, письмо или частная записка. Во всем, в
любом избранном жанре он оставался оригинальным, ни на кого не похожим
писателем. «Я хочу быть в жизни тем же, чем Лобачевский в
геометрии», – записал он в 1937 году.
Его не напечатанные произведения газета «Смена» расценила в
апреле 1930 года, как «поэзию классового врага», и статья
стала предвестием ареста Хармса в конце 1931 года, квалификации его
литературных занятий как «подрывной работы» и
«контрреволюционной деятельности» и ссылки в Курск. В
декабре 1931 года Хармс был вместе с рядом других обэриутов арестован,
обвинен в антисоветской деятельности, и приговорен 21 марта 1932 года
коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей. В итоге приговор
был 23 мая 1932 года заменен высылкой («минус 12»), и поэт
отправился в Курск, где уже находился высланный Введенский. Там Хармс
прожил с весны до осени 1932 года.
Рассказывал Владимир Глоцер: «Позади остались две единственные
«взрослые» публикации Даниила Хармса – по стихотворению в
каждом – в двух сборниках Союза поэтов (в 1926-м и 1927 годах). Больше
Даниилу Хармсу, как, впрочем, и Александру Введенскому, не удалось
опубликовать при жизни ни одной «взрослой» строчки.
Стремился ли Хармс к публикации своих «взрослых»
произведений? Думал ли о них? Полагаю, что да. Во-первых, таков
имманентный закон всякого творчества. Во-вторых, есть и косвенное
свидетельство, что он свыше четырех десятков своих произведений считал
готовыми для печати. Но при этом – вот сознание безвыходности! – не
делал после 1928 года никаких попыток опубликовать что-то из своих
«взрослых» вещей. Во всяком случае, о таких попытках пока
неизвестно. Сам Хармс старался не посвящать своих знакомых в то, что
писал. Художница Алиса Порет вспоминала: «Хармс сам очень любили
рисовать, но мне свои рисунки никогда не показывал, а также все, что он
писал для взрослых. Он запретил это всем своим друзьям, а с меня взял
клятву, что я не буду пытаться достать его рукописи». Думаю,
однако, что небольшой круг его друзей – А.Введенский, Л.Липавский
(Л.Савельев), Я.С.Друскин и некоторые другие – были постоянными
слушателями его сочинений в 30-е годы. А писал он – во всяком случае,
стремился писать – ежедневно. «Я сегодня не выполнил своих 3-4
страниц», – упрекает он себя. И рядом, в те же дни, записывает:
«Я был наиболее счастлив, когда у меня отняли перо и бумагу и
запретили мне что-либо делать. У меня не было тревоги, что я не делаю
чего-то по своей вине, совесть была спокойна, и я был счастлив. Это
было, когда я сидел в тюрьме. Но если бы меня спросили, не хочу ли я
опять туда или в положение, подобное тюрьме, я сказал бы: нет, НЕ
ХОЧУ».
В 1932 году Хармсу удалось вернуться в Ленинград. Характер его
творчества изменился – поэзия отошла на задний план, стихи он писал все
меньше (последние законченные стихотворения относятся к началу 1938),
зато больше создавал прозаических сочинений. Им была написана повесть
«Старуха», а также произведения малого жанра –
«Случаи», «Сцены» и т.д. На месте лирического
героя-затейника, заводилы, визионера и чудодея появился нарочито
наивный рассказчик-наблюдатель, беспристрастный до цинизма. Фантастика
и бытовой гротеск выявляли жестокую и бредовую несуразицу
«непривлекательной действительности» (из дневников), причем
эффект ужасающей достоверности создавался благодаря скрупулезной
точности деталей, жестов, речевой мимики. В унисон с дневниковыми
записями («пришли дни моей гибели» и т.п.) последние
рассказы «Рыцари», «Упадание»,
«Помеха» и «Реабилитация» были проникнуты
ощущением полной безысходности, всевластия полоумного произвола,
жестокости и пошлости.
Произведения Даниила Хармса были на что похожими камешками в мозаике
литературы 1920-х и 1930-х годов. Рассказы и сценки из цикла
«Случаи», посвященного его жене Марине Малич, удивительным
образом передавали, несмотря на весь их лаконизм (иные вещи – в треть
машинописной страницы) фантасмагоричность, атмосферу и быт 1930-х
годов. Их юмор был юмором абсурда. «Меня, – писал Хармс 31
октября 1937 года, – интересует только «чушь»; только то,
что не имеет никакого практического смысла».
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком.
И в дальний путь,
и в дальний путь
Отправился пешком.
Он шел все прямо и вперед
И все вперед глядел.
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.
И вот однажды на заре
Вошел он в темный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.
Но если как-нибудь его
Случится встретить вам,
Тогда скорей,
Тогда скорей,
Скорей скажите нам.
Хармса занимало чудесное. Он верил в чудо – и при этом сомневался,
существует ли оно в жизни. Иногда он сам ощущал себя чудотворцем,
который мог, но не хотел творить чудеса. Один из часто встречаемых
мотивов его произведений – сон. Сон как самое удобное состояние, среда
для того, чтобы свершались чудеса, и чтобы в них можно было поверить.
Он словно знал об отпущенных ему 36 годах жизни. Бывали дни, когда он
писал по два-три стихотворения или по два рассказа. И любую, даже
маленькую вещь мог несколько раз переделывать и переписывать.
Его внешность легко могла стоить жизни. Вера Кетлинская, возглавлявшая
в блокаду ленинградскую писательскую организацию, рассказывала, что ей
в начале войны, приходилось несколько раз удостоверять личность Хармса,
которого подозрительные граждане, в особенности подростки, принимали
из-за его странного вида и одежды – гольфы, необычная шляпа,
«цепочка с массой загадочных брелоков вплоть до черепа с
костями», за немецкого шпиона.
23 августа 1941 года он был повторно арестован по доносу Антонины
Оранжиреевой, знакомой Анны Ахматовой и многолетнего агента НКВД.
Хармсу вменялись в вину его слова: «Если же мне дадут
мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня
расстреляют; но форму я не одену». И другое высказывание:
«Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь
либо будет осажден и мы умрем голодной смертью, либо разбомбят, не
оставив камня на камне». Также Хармс утверждал, что город
заминирован, а на фронт посылают безоружных солдат.
Чтобы избежать расстрела, Хармс симулировал сумасшествие, после чего
военный трибунал определил «по тяжести совершённого
преступления», что Хармса необходимо содержать в психиатрической
больнице.
Слабея от голода, его жена Марина Малич пришла в квартиру, пострадавшую
от бомбежки, вместе с другом Даниила Ивановича, Я.С.Друскиным, сложила
в небольшой чемоданчик рукописи мужа, а также находившиеся у Хармса
рукописи Введенского и Николая Олейникова, и этот чемоданчик как самую
большую ценность Друскин берег при всех перипетиях эвакуации. Потом,
когда в 1944-м году он вернулся в Ленинград, то взял у сестры Хармса,
Е.И.Ювачевой, и другую чудом уцелевшую часть архива. В нем были и
девять писем к актрисе Ленинградского ТЮЗа (театра А.Брянцева) Клавдии
Васильевны Пугачевой, впоследствии артистки Московского театра сатиры и
театра имени Маяковского. При очень небольшой дошедшей до нас
эпистолярии Хармса они имеют особенную ценность, особенно – рукопись
как бы неоконченной повести «Старуха», самого крупного у
Хармса произведения в прозе.
Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении до
начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных
детских стихотворений «Игра» в 1962 году. После этого ему
около 20 лет пытались присвоить облик веселого чудака,
массовика-затейника по детской части, совершенно не согласующийся с его
«взрослыми» сочинениями. С 1978 года в ФРГ публикуется его
собрание сочинений, подготовленное на основе спасенных рукописей
М.Мейлахом и В.Эрлем. К середине 1990-х годов Хармс прочно занял место
одного из главных представителей русской художественной словесности
1920-х и 1930-х годов, по сути дела противостоящей советской
литературе.
Рассказывал Владимир Глоцер: «Мир удивился, узнав Даниила Хармса.
Впервые прочитав его в конце 60-х – начале 70-х годов. Его и его друга
Александра Введенского. До тех пор мир считал родоначальником
европейской литературы абсурда Эжена Ионеско и Сэмюела Беккета. Но,
прочтя наконец неизвестные дотоле и, к сожалению, еще не опубликованные
у нас в стране пьесу «Елизавету Бам» (1927), прозаические и
стихотворные произведения Даниила Хармса, а также пьесу «Елка у
Ивановых» (1939) и стихотворения А.Введенского, он увидел, что
эта столь популярная ныне ветвь литературы появилась задолго до Ионеско
и Беккета. Но ни Хармс, ни Введенский уже не услышали, как их чествуют.
Слом, разлад, разрушение устоявшегося быта, людских связей и прочее они
почувствовали, пожалуй, острее и раньше других. И увидели в этом
трагические последствия для человека. Так все ужасы жизни, все ее
нелепости стали на только фоном, на котором разворачивается абсурдное
действо, но и в какой -то мере причиной, породившей самый абсурд, его
мышление. Литература абсурда оказалась по-своему идеальным выражением
этих процессов, испытываемых каждым отдельным человеком. Но, при всех
влияниях, на которые указывает сам Хармс, нельзя не видеть, что он
наследует не только Гоголю, которого, как мы потом узнаем, он ставил
выше всех писателей, но и, например, Достоевскому… И эти истоки
свидетельствуют, что русский абсурд возник не вдруг и не на случайной
почве».
К самому Хармсу жизнь становилась все суровее. В 1937-м и 1938-м годах
нередки были дни и недели, когда они с женой жестоко голодали. Не на
что было купить даже совсем простую еду. «Я все не прихожу в
отчаянье, – записывает он 28 сентября 1937 года. – Должно быть, я на
что-то надеюсь, и мне кажется, что мое положение лучше, чем оно есть на
самом деле. Железные руки тянут меня в яму».
Но в те же дни и годы, безнадежные по собственному ощущению, он
интенсивно работал. Рассказ «Связь», например, был
датирован 14-м сентября 1937 года. Хармс, как художник, исследовал
безнадежность и безвыходность, писал о ней. Им был написан 30 января
1937 года рассказ «Сундук», 21 июня 1937 года – сценка
«Всестороннее исследование», 22 августа 1937 года –
«О том, как меня посетили вестники» и т.д. Абсурдность
сюжетов этих вещей не поддается сомнению, но также несомненно, что они
вышли из-под пера Хармса во времена, когда то, что кажется абсурдным,
стало былью. Рассказывавшие о Хармсе современники писали, как был
изумлен дворник, читая на дверях его квартиры табличку каждый раз с
новым именем.
Возможно, что так все и было. Вот подлинная записка, сохранившаяся в
архиве Хармса: «У меня срочная работа. Я дома, но никого не
принимаю. И даже не разговариваю через дверь. Я работаю каждый день до
7 часов». «Срочная работа» у не печатающегося
писателя…
Умер Хармс в Ленинграде 2 февраля 1942 года – в заключении, от
истощения во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству
голодных смертей месяц, в отделении психиатрии больницы тюрьмы
«Кресты».
……………………………………….
Copyright: Даниил Хармс
Возможно, будет полезно почитать:
- Заявление о приостановке работы в связи с невыплатой зарплаты
; - Что сказано об увольнении по собственному желанию в п
; - Как восстановить утерянную квитанцию Потерял чек сбербанка можно ли восстановить
; - Где взять номер лицевого счета для заявления на налоговый вычет?
; - Порядок заполнения перечня заявлений о ввозе товаров и уплате косвенных налогов Проверить уплату косвенных налогов в белоруссии
; - Поиск инн организации по названию
; - Дистанционное обучение на бухгалтерских курсах
; - Измерение величин Измеряется s в физике
;
Частые вопросы
Чем знаменит Хармс?
Даниил Хармс – известный российский писатель, поэт, член объединения ОБЭРИУ.
Почему умер Даниил Хармс?
В сентябре 1941 года Хармс был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу, где и умер. Его жена М. Малич вместе с другом Хармса Я.
Когда родился и умер Хармс?
Дании́л Ива́нович Хармс (настоящая фамилия Ювачёв, 17 [30] декабря 1905, Санкт-Петербург — 2 февраля 1942, Ленинград) — русский и советский писатель, поэт и драматург.
Почему Хармс запрещен в России?
Хармс был арестован 23 августа 1941 года по обвинению в распространении клеветнических и пораженческих настроений. Ему приписывали такие слова: “Форму я не одену и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом.
Полезные советы
СОВЕТ №1
Изучите основные этапы жизни Даниила Хармса, чтобы понять, какие события и влияния сформировали его как личность и как писателя.
СОВЕТ №2
Обратите внимание на интересные факты из жизни Хармса, такие как его увлечение философией и театром абсурда, чтобы лучше понять его творческий путь и влияние на литературу.
