СССР
→
Россия
Россия
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Макси́м Ю́рьевич Соколо́в(10 сентября , Москва) – российский журналист, обозреватель ВГТРК и журнала «Эксперт ». Многолетний обозреватель еженедельника «Коммерсантъ » и газеты «Известия ». Бывший ведущий программы «Однако » (Первый канал).
Биография
По итогам
международного фестиваля
mass-media «Гонг-94» признан лучшим пишущим журналистом 1994 года .
Мнение эксперта:
Максим Соколов – известный эксперт в области созидания и развития бизнеса. Его многолетний опыт и профессионализм делают его одним из ведущих специалистов в этой области. Эксперты отмечают, что Максим обладает уникальным видением возможностей для развития бизнеса и способен вдохновить окружающих на творческий подход к решению задач. Его любовь к созиданию проявляется в каждом проекте, который он реализует, и в его способности вдохновлять других на достижение высоких результатов. Максим Соколов – это человек, который не просто следует за трендами, а создает их, делая мир вокруг себя лучше и успешнее.
Взгляды и политическая позиция
В
политических организациях
не состоял. К любым формам общественной активности –
избирательным кампаниям
, забастовкам, голодовкам, митингам и так далее – проявляет интерес исключительно как журналист. Свои
политические взгляды
именует «буржуазно-либеральными». Является сторонником умеренного прогресса в рамках законности: «Как ни нелепо наше сусло бродит, в конце концов является вино» . Называет себя «спокойным националистом», по этому поводу говорит: «Другие народы и сами устроятся, а я бы хотел, чтобы и мы неплохо жили» .
В январе 2003 года совместно с Михаилом Леонтьевым , Александром Приваловым и Валерием Фадеевым подписал Меморандум Серафимовского клуба «От политики страха к политике роста» .
О своём отношении к власти во время подъёма протестных выступлений 2011-2013 годов высказался так: «Я не испытываю по поводу
нынешней власти
никакого восторг, но мне доводилось видеть вещи, которые вызывали ещё меньше восторга» .
Свою консервативную позицию Максим Соколов иллюстрирует словами Пушкина , написанными после изучения истории пугачевского бунта: «Лучшие и прочнейшие изменения – те, которые происходят от постепенного улучшения нравов». «А те, кто хочет всевозможных переворотов, либо молоды и не знают нашего народа, либо люди уж совсем бессердечные, которым «чужая головушка – полушка, да и своя шейка – копейка» .
Интересные факты
-
Максим Соколов — один из самых молодых и успешных предпринимателей в России. Он начал свой бизнес в 19 лет, а в 25 уже стал миллионером.
-
Максим Соколов — основатель и генеральный директор компании «Сокол», которая является одним из крупнейших производителей мебели в России. Компания имеет более 100 магазинов в разных городах страны и экспортирует свою продукцию в более чем 20 стран мира.
-
Максим Соколов — активный общественный деятель. Он является членом Общественной палаты Российской Федерации, а также входит в состав совета директоров нескольких крупных компаний. Кроме того, он является основателем благотворительного фонда «Сокол», который помогает детям из малообеспеченных семей.
Критика
- Андрей Зорин. // «Неприкосновенный запас» 2000, № 4(12)
-
Ольга Славникова. // «
Новый Мир
» 2000, № 6 - Андрей Цуканов. // «Знамя» 2000, № 12
-
Николай Руденский .(рус.)
. Grani.ru (15.11.2006). Проверено 25 мая 2009. . - Олег Проскурин. Максим Соколов: генезис и функции «забавного слога». // «Новое литературное обозрение» 2000, № 41
- Сергей Козлов. Заметки о стиле Максима Соколова. // «Новое литературное обозрение» 2000, № 41
Опыт других людей
Максим Соколов – это человек, о котором говорят исключительно положительно. Его страсть к созиданию и творчеству вдохновляет окружающих. Люди отмечают его талант и преданность делу. Он не просто любит созидание, он вдохновляет других на него. В его работе прослеживается уникальный подход и огромная любовь к тому, что он делает. Максим Соколов – это пример для подражания и источник вдохновения для многих.
Список произведений
-
Соколов М. Ю.Поэтические воззрения россиян на историю: В 2 кн. – М
.: SPSL: Русская панорама, 1999. – Т. 1: Разыскания. – 504 с. – (Очерки
новейшей истории
). – 6000 экз.
– ISBN 5-93165-018-0 . -
Соколов М. Ю.Поэтические воззрения россиян на историю: В 2 кн. – М
.: SPSL: Русская панорама, 1999. – Т. 2: Дневники. – 432 с. – (Очерки новейшей истории). – 6000 экз.
– ISBN 5-93165-019-9 . -
Соколов М. Ю.Чуден Рейн при тихой погоде. Новые разыскания. – М
.: SPSL: Русская панорама, 2003. – 544 с. – (Очерки новейшей истории). – 2000 экз.
– ISBN 5-93165-098-9 . -
Соколов М. Ю.Удовольствие быть сиротой // История и антиистория. Критика «
новой хронологии
» академика А. Т. Фоменко. – М
.: Языки русской культуры, 2000. – С. 76-81
. – ISBN 5-7859-0146-3 . -
Леонтьев М., Привалов А., Соколов М., Фадеев В.(рус.)
. ИА REGNUM (14.01.2003). Проверено 25 мая 2009. .
Напишите отзыв о статье “Соколов, Максим Юрьевич (журналист)”
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Соколов, Максим Юрьевич (журналист)
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до
высшей степени
совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж
неверной жены
, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
Читайте также:
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее. Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто
государственными делами
. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее, эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В
последнее время
в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с
божьими людьми
и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже
большую часть
времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов
Когда деятели современной
культуры порождают сильное общественное разномыслие, часто апологеты
таких деятелей говорят, что они, то есть апологеты, быть может, и не
хвалили так этих мастеров культуры, но несправедливая активность
гонителей не оставляет им другого выхода.
Типа
того, что, возможно, мы бы и промолчали по поводу очередной карикатуры в
журнале «Шарли Эбдо» или по поводу очередного выступления
неуравновешенного П.А. Павленского, но охранители проявляют такой
болезненный интерес к их деятельности, что мы принуждены вступиться. Ну а
уж вступившись, в своих похвалах мы не будем гомеопатами, а будем
хвалить смелых мастеров со всею страстью и со всем преклонением перед их
величием.
Хвалить можно
как и кого угодно – это уже вопрос разума и совести хвалителя, но для
точности надо указать, что ни творческий коллектив «Шарли Эбдо», ни П.А.
Павленский совершенно не уникальны.
Неверно
предполагать, что глумлением над людскими бедами заняты только в Париже
на рю Никола Аппер, 10, где расположена редакция свободного издания.
Будь это так, мироздание было бы почти совершенным. Глумление над
страданиями ближнего, к сожалению, гораздо более распространено как в
пространстве, так и во времени.
Например,
обычай квалифицированной и публичной
смертной казни
, ушедший в прошлое в
Европе достаточно недавно, а в иных местах так и вовсе не ушедший,
представлял публике самые богатые возможности для остроумных шуток над
казнимым – так что традиция «Шарли» насчитывает тысячелетия.
Поведение
толпы во время Страстей Христовых – это сплошной юмор полностью в стиле
французского журнала, причем надо учитывать, что для веселящихся
Христос был не Мессия, Сын Бога Живого, а рядовой приговоренный. Это же
про них было сказано «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят!».
Казнили же в те времена достаточно много и по поводу мучений каждого из
приговоренных шутили и веселились. Образчики такого юмора можно
встретить как непосредственно в Четвероевангелии, так и в «Забавном
евангелии» Лео Таксиля, являющегося одним из недавних и непосредственных
предшественников «Шарли».
Точно так же далеко не
оригинален П.А. Павленский. О его художественных акциях можно прочесть в
том же Новом Завете – «И когда вышел Он из лодки, тотчас встретил Его
вышедший из гробов человек, одержимый нечистым духом, он имел жилище в
гробах, и никто не мог его связать даже цепями, потому что многократно
был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и
никто не в силах был укротить его; всегда, ночью и днем, в горах и
гробах, кричал он и бился о камни» (Мр. 5,2-5). Евангелист Марк не
детализировал художественные замыслы бесноватого, но это сделали
нынешние хроникеры современного искусства.
Впрочем,
можно и не искать прототипы духовных светочей нашего времени в
новозаветных текстах (хотя они там имеются и сходство чрезвычайно
велико), а обратиться к ленте происшествий телеграфных агентств. По роду
службы уже много лет я имею обыкновение ежедневно просматривать ленту
новостей и могу ответственно заявить, что как аналоги главного редактора
«Шарли» Ж. Бриара, указавшего, что «Понятие кощунства не имеет для нас
никакого значения», так и различные бесноватые, в своем злохудожестве
ничуть не уступающие Павленскому, являются регулярными героями хроники
происшествий. Единственное отличие их от нынешних кумиров утонченной и
прогрессивной общественности заключается в их недостаточной известности,
вследствие чего их деяния не подвергаются столь обширному
апологетическому истолкованию, как это случается с «Шарли» и Павленским.
Хотя
для человека, склонного скорее скептически относиться к многоглаголанию
неблагопотребному, что безвестные герои уголовной хроники, что
знаменитые герои хроники культурной оставляют скорее мрачное ощущение.
Бесноватые – потому что не дай мне Бог сойти с ума. Бриареи, для которых
понятие кощунства не имеет никакого значения, вызывают в памяти
описание встречи с блатарями – «В один миг трещат и ломаются все
привычки людского общения, с которыми ты прожил жизнь. Во всей твоей
прошлой жизни – особенно до ареста, но даже и после ареста, но даже
отчасти и на следствии – ты говорил другим людям слова, и они отвечали
тебе словами, и эти слова производили действие, можно было или убедить,
или отклонить, или согласиться. Ты помнишь разные людские отношения –
просьбу, приказ, благодарность, – но то, что застигло тебя здесь, – вне
этих слов и вне этих отношений». Ибо здесь – смеховая культура, не
знающая границ.
То, что
человек может жестоко повредиться умственно или нравственно, – что же
делать, мир во зле лежит, и, на погосте живучи, всех не оплачешь. Но
когда люди, претендующие на утонченность и изысканность, – да и на
респектабельную рукопожатность тож, – выставляют бесноватых и
нравственных безумцев в качестве высокопохвального образца, – такие
гладкие фарисеи хуже бесноватых.
«Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» – всё, что можно сказать таким духовным светочам.
Максим Соколов в своё время заслуженно стал звездой отечественной журналистики. Он занял нишу ироничного комментатора событий, находящегося над схваткой, точнее где-то не очень высоко, но сбоку. Для газетной культуры, где ещё недавно журналисты избегали самого слова «я» («мы приехали в колхоз», «мы с удивлением узнали, что…»), такое поведение было само по себе интересно. А кроме того Соколов был человеком образованным и вполне культурным. Так что журналистика Соколова стала «явлением».
Однако прошло время, эпоха Ельцина ушла, сам Соколов утолил первичные и вторичные потребности постсоветского человека и потихоньку-полегоньку перевалил через социальный забор, отделявший класс интеллигенции от класса буржуа. Дело это обычное, в обычных странах для этого есть культурная калитка. Калитки в первобытной РФ пока нет, приходится на глазах у всего честного народа карабкаться. Многие это делают ночью, по приставной лестнице. А вот Соколов, то ли из-за природной неэлегантности, то ли ещё по каким причинам, стал это делать прилюдно, с каким-то задиранием нижних конечностей, кряхтением. В общем, брюки лопнули на самом невыгодном месте.
Последнее время окрестности российской публицистики оглашают сентенции озверевшего мещанина:
Нас здесь и так хорошо кормят.
Пороть их надо.
Почему у горничной фартук не наглажен? А ещё Бавария.
Комизм в том, что сам Соколов продолжает себя считать не филистером, а чутким отзывчивым выпускником филологического факультета МГУ.
Вот и по моему поводу Соколов отметился. Мол, а чего Галковский безобразит. Ну уволили его в пять минут. Назвали сволочью. Это ж кто уволил – ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР. Это ж понимать надо.
Но это ладно. Важно другое. Светило российской журналистики пошло в своих умозаключениях дальше. Теперь у Соколова оказывается, что вот такие галковские и мешали брежневу-андропову строить социализм, оттого-то всё и пошло на перекосяк. Миллион кегебистов работал не покладая рук, а кучка скандалистов-шизофреников шмыгала по стране и мешала людям выполнять пятилетний план. Мол, у вас нарушаются права человека, мол, существует какая-то тайная полиция, мол, нет выборов и свободы прессы.
Он так и пишет:
«Если бы философ, получив от редактора голубой конверт, мирно расстался с РЖ, никакого волчьего билета, естественно, не было бы. Люди не сработались, с кем не бывает. Но бесконечный гундеж в ЖЖ есть
эффективный способ
оформления волчьего билета самому себе по интернету. Любой потенциальный работодатель, прочтя все это, подумает: “На хрена мне такое счастье” — и вежливо откажет. Ибо кому охота сделаться очередным героем бесконечного гундежа.
Вообще же правозащитная практика показала, что львиная доля облученных приходила к этому состоянию через длительные трудовые тяжбы по поводу увольнения. Со временем исходный пункт тяжбы забывался, облученность же угрожающе прогрессировала».
В общем, бегает городской сумасшедший, качает права. А КАКОЕ МНЕ ДЕЛО? Дела Соколову, конечно, никакого нет. ДРУГОЙ КЛАСС.
Только… не совсем. Ведь можно было бы ночью… по приставной лестнице… Ну, работает Соколов в проправительственной газете, ну получает хорошую денюжку. Никто же подписывать петиции под ссылкой Сахарова или изгнанием Солженицына не заставляет. Времена ещё вегетарианские. Можно писать про птичек или рыбок, можно про чиновников, проштрафившихся перед Кремлём, и конечно время от времени в дозволенных законом рамках звонить из кабинета по телефону: «Сидорова не трогайте – литератор».
Вроде и капитал на месте и невинность. Ан, нет. Соколов чем-то НЕДОВОЛЕН. Спится ему плохо. И он прилюдно выдавливает из себя капля за каплей интеллигента.
Это возможно. Но вот выдавить из общества сам КЛАСС… Такие социальные эксперименты у нас пробовали. Например, уничтожали класс капиталистов. Однажды цыган уже совсем приучил лошадь не есть. КАК ВДРУГ. Не окажется ли так, что полное отсутствие русской интеллигенции обернётся социальным переворотом. И что тогда скажет неосторожный Соколов? Не получится ли так, что в глазах интеллигенции он сам себе выписал волчий билет?
Ты – не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: “Истинное обустройство мира”.
http://noslave.org
Материал из Википедии – свободной энциклопедии
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field “wikibase” (a nil value).
| Максим Соколов | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). | |
|
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
|
| Имя при рождении: |
Максим Юрьевич Соколов |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Гражданство: |
СССР |
| Подданство: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Страна: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Место смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Отец: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Мать: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Супруг: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Супруга: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Дети: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Награды и премии: | |
| Автограф: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Сайт: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Разное: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field “wikibase” (a nil value). | |
|
[[ Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field “wikibase” (a nil value).|Произведения]]в Викитеке |
|
Макси́м Ю́рьевич Соколо́в(10 сентября , Москва) – российский журналист, обозреватель ВГТРК и журнала «Эксперт ». Многолетний обозреватель еженедельника «Коммерсантъ » и газеты «Известия ». Бывший ведущий программы «Однако » (Первый канал).
Биография
По итогам международного фестиваля mass-media «Гонг-94» признан лучшим пишущим журналистом 1994 года .
Взгляды и политическая позиция
В политических организациях не состоял. К любым формам общественной активности – избирательным кампаниям, забастовкам, голодовкам, митингам и так далее – проявляет интерес исключительно как журналист. Свои политические взгляды именует «буржуазно-либеральными». Является сторонником умеренного прогресса в рамках законности: «Как ни нелепо наше сусло бродит, в конце концов является вино» . Называет себя «спокойным националистом», по этому поводу говорит: «Другие народы и сами устроятся, а я бы хотел, чтобы и мы неплохо жили» .
В январе 2003 года совместно с Михаилом Леонтьевым , Александром Приваловым и Валерием Фадеевым подписал Меморандум Серафимовского клуба «От политики страха к политике роста» .
О своём отношении к власти во время подъёма протестных выступлений 2011-2013 годов высказался так: «Я не испытываю по поводу нынешней власти никакого восторг, но мне доводилось видеть вещи, которые вызывали ещё меньше восторга» .
Свою консервативную позицию Максим Соколов иллюстрирует словами Пушкина , написанными после изучения истории пугачевского бунта: «Лучшие и прочнейшие изменения – те, которые происходят от постепенного улучшения нравов». «А те, кто хочет всевозможных переворотов, либо молоды и не знают нашего народа, либо люди уж совсем бессердечные, которым «чужая головушка – полушка, да и своя шейка – копейка» .
Критика
- Андрей Зорин. // «Неприкосновенный запас» 2000, № 4(12)
- Ольга Славникова. // «Новый Мир» 2000, № 6
- Андрей Цуканов. // «Знамя» 2000, № 12
-
Николай Руденский .(рус.)
. Grani.ru (15.11.2006). Проверено 25 мая 2009. . - Олег Проскурин. Максим Соколов: генезис и функции «забавного слога». // «Новое литературное обозрение» 2000, № 41
- Сергей Козлов. Заметки о стиле Максима Соколова. // «Новое литературное обозрение» 2000, № 41
Список произведений
-
Соколов М. Ю.Поэтические воззрения россиян на историю: В 2 кн. – М
.: SPSL: Русская панорама, 1999. – Т. 1: Разыскания. – 504 с. – (Очерки новейшей истории). – 6000 экз.
– ISBN 5-93165-018-0. -
Соколов М. Ю.Поэтические воззрения россиян на историю: В 2 кн. – М
.: SPSL: Русская панорама, 1999. – Т. 2: Дневники. – 432 с. – (Очерки новейшей истории). – 6000 экз.
– ISBN 5-93165-019-9. -
Соколов М. Ю.Чуден Рейн при тихой погоде. Новые разыскания. – М
.: SPSL: Русская панорама, 2003. – 544 с. – (Очерки новейшей истории). – 2000 экз.
– ISBN 5-93165-098-9. -
Соколов М. Ю.Удовольствие быть сиротой // История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А. Т. Фоменко. – М
.: Языки русской культуры, 2000. – С. 76-81
. – ISBN 5-7859-0146-3. -
Леонтьев М., Привалов А., Соколов М., Фадеев В.(рус.)
. ИА REGNUM (14.01.2003). Проверено 25 мая 2009. .
Напишите отзыв о статье “”
Примечания
Ссылки
- ЖЖ-автор
– Максим Соколов в «Живом Журнале » - ЖЖ-автор
– Максим Соколов (первый вариант, архив до 7 сентября 2007) в «Живом Журнале » - на телеканале «Россия-24 »
- // Гражданские манифесты. «Афиша» , 18 мая 2012
|
|
Для улучшения этой статьи желательно :
|
Отрывок, характеризующий Соколов, Максим Юрьевич (журналист)
– Чтобы спасти своих малышей, их родителям пришлось убить других людей… За это здесь и платили посмертно. Как и все мы… Но сейчас их уже и здесь больше нет… Их нигде нет более… – очень грустно прошептал Светило.
– Как – нет нигде? А что же случилось? Они что – и здесь сумели погибнуть?! Как же такое случилось?.. – удивилась Стелла.
Светило кивнул.
– Их убил человек, если «это» можно назвать человеком… Он чудовище… Я пытаюсь найти его… чтобы уничтожить.
Мы сразу же дружно уставились на Марию. Опять это был какой-то
страшный человек
, и опять он убивал… Видимо, это был тот же самый, кто убил её Дина.
– Вот эта девочка, её зовут Мария, потеряла свою единственную защиту, своего друга, которого тоже убил «человек». Я думаю, это тот же самый. Как же мы можем найти его? Ты знаешь?
– Он сам придёт… – тихо ответил Светило, и указал на жмущихся к нему малышей. – Он придёт за ними… Он их случайно отпустил, я ему помешал.
У нас со Стеллой поползли по спинам большие-пребольшие, шипастые мурашки…
Это звучало зловеще… А мы ещё не были достаточно взрослыми, чтобы кого-то так просто уничтожать, и даже не знали – сможем ли… Это в книгах всё очень просто – хорошие герои побеждают чудовищ… А вот в реальности всё гораздо сложнее. И даже если ты уверен, что это – зло, чтобы побеждать его, нужна очень большая смелость… Мы знали, как делать добро, что тоже не все умеют… А вот, как забирать чью-то жизнь, даже самую скверную, научиться ни Стелле, ни мне, пока ещё как-то не пришлось… И не попробовав такое, мы не могли быть совершенно уверены, что та же самая наша «смелость» в самый нужный момент нас не подведёт.
Я даже не заметила, что всё это время Светило очень серьёзно за нами наблюдает. И, конечно же, наши растерянные рожицы ему говорили обо всех «колебаниях» и «страхах» лучше, чем любая, даже самая длинная исповедь…
– Вы правы, милые – не боятся убить лишь глупцы… либо изверги… А
нормальный человек
к этому никогда не привыкнет… особенно, если даже ещё не пробовал никогда. Но вам не придётся пробовать. Я не допущу… Потому что, даже если вы, праведно кого-то защищая, мстить будете, оно сожжёт ваши души… И уже больше никогда прежними не будете… Вы уж поверьте мне.
Вдруг прямо за стеной послышался жуткий хохот, своей дикостью леденящий душу… Малыши взвизгнули, и все разом бухнулись на пол. Стелла лихорадочно пыталась закрыть пещеру своей защитой, но, видимо от сильного волнения, у неё ничего не получалось… Мария стояла не двигаясь, белая, как смерть, и было видно, что к ней возвращалось состояние недавно испытанного шока.
– Это он… – в ужасе прошептала девчушка. – Это он убил Дина… И он убьёт всех нас…
– Ну это мы ещё посмотрим. – нарочито, очень уверенно произнёс Светило. – Не таких видели! Держись, девочка Мария.
Хохот продолжался. И я вдруг очень чётко поняла, что так не мог смеяться человек! Даже самый «нижнеастральный»… Что-то в этом всём было неправильно, что-то не сходилось… Это было больше похоже на фарс. На какой-то фальшивый спектакль, с очень страшным, смертельным концом… И тут наконец-то меня «озарило» – он не был тем человеком, которым выглядел!!! Это была всего лишь человеческая личина, а нутро было страшное, чужое… И, была не была, – я решила попробовать с ним бороться. Но, если бы знала исход – наверное, не пробовала бы никогда…
Малыши с Марией спрятались в глубокой нише, которую не доставал солнечный свет. Мы со Стеллой стояли внутри, пытаясь как-то удержать, почему-то всё время рвущуюся, защиту. А Светило, стараясь сохранить железное спокойствие, встречал это незнакомое чудище у входа в пещеру, и как я поняла, не собирался его туда пропускать. Вдруг у меня сильно заныло сердце, будто в предчувствии какой-то большой беды….
Полыхнуло яркое синее пламя – все мы дружно ахнули… То, что минуту назад было Светилом, за одно лишь коротенькое мгновение превратилось в «ничто», даже не начав сопротивляться… Вспыхнув прозрачным голубым дымком, он ушёл в далёкую вечность, не оставив в этом мире даже следа…
Мы не успели испугаться, как сразу же за происшедшим, в проходе появился жуткий человек. Он был очень высоким и на удивление… красивым. Но всю его красоту портило мерзкое выражение жестокости и смерти на его утончённом лице, и ещё было в нём какое-то ужасающее «вырождение», если можно как-то такое определить… И тут, я вдруг вспомнила слова Марии про её «ужастика» Дина. Она была абсолютно права – красота может быть на удивление страшной… а вот доброе «страшное» можно глубоко и сильно полюбить…
Жуткий человек опять дико захохотал…
Его хохот болезненным эхом повторялся в моём мозгу, впиваясь в него тысячами тончайших игл, а моё немеющее тело слабело, постепенно становясь почти что «деревянным», как под сильнейшим чужеродным воздействием… Звук сумасшедшего хохота фейерверком рассыпался на миллионы незнакомых оттенков, тут же острыми осколками возвращаясь обратно в мозг. И тут я наконец-то поняла – это и правда было нечто наподобие мощнейшего «гипноза», что своим необычным звучанием постоянно наращивало страх, заставляя нас панически бояться этого человека.
– Ну и что – долго вы собираетесь хохотать?! Или говорить боитесь? А то нам надоело вас слушать, глупости всё это! – неожиданно для самой себя, грубо закричала я.
Я понятия не имела, что на меня нашло, и откуда у меня вдруг взялось столько смелости?! Потому, что от страха уже кружилась голова, а ноги подкашивались, как будто я собиралась сомлеть прямо сейчас, на полу этой же самой пещеры… Но недаром ведь говорят, что иногда от страха люди способны совершать подвиги… Вот и я, наверное, уже до того «запредельно» боялась, что каким-то образом сумела забыть про тот же самый страх… К счастью, страшный человек ничего не заметил – видимо его вышиб тот факт, что я посмела вдруг с ним так нагло заговорить. А я продолжала, чувствуя, что надо во что бы то ни стало быстрее разорвать этот «заговор»…
– Ну, как, чуточку побеседуем, или вы и можете всего только хохотать? Говорить-то вас научили?..
Я, как могла, умышленно его злила, пытаясь выбить из колеи, но в то же время дико боялась, что он нам таки покажет, что умеет не только говорить… Быстро глянув на Стеллу, я попыталась передать ей картинку, всегда спасавшего нас, зелёного луча (этот «зелёный луч» означал просто очень плотный, сконцентрированный энергетический поток, исходящий от зелёного кристалла, который когда-то подарили мне мои далёкие «звёздные друзья», и энергия коего видимо сильно отличалась качеством от «земной», поэтому срабатывало оно почти всегда безотказно). Подружка кивнула, и пока страшный человек не успел опомниться, мы дружно ударили его прямо в сердце… если оно, конечно, там вообще находилось… Существо взвыло (я уже поняла, что это не человек), и начало корчиться, как бы «срывая» с себя, так мешавшее ему, чужое «земное» тело… Мы ударили ещё. И тут вдруг увидели уже две разные сущности, которые плотно сцепившись, вспыхивая голубыми молниями, катались на полу, как бы пытаясь друг друга испепелить… Одна из них была той же красивой человеческой, а вторая… такого ужаса невозможно было нормальным мозгом ни представить, ни вообразить… По полу, яро сцепившись с человеком, каталось что-то невероятно страшное и злое, похожее на двухголовое чудище, истекающее зелёной слюной и «улыбающееся» оскаленными ножеобразными клыками… Зелёное, чешуйчато-змеевидное тело ужасающего существа поражало гибкостью и было ясно, что человек долго не выдержит, и что, если ему не помочь, то жить осталось этому бедняге всего ничего, даже и в этом ужасном мире…
Я видела, что Стелла изо всех сил пытается ударить, но боится повредить человека, которому сильно хотела помочь. И тут вдруг из своего укрытия выскочила Мария, и… каким-то образом схватив за шею жуткое существо, на секунду вспыхнула ярким факелом и… навсегда перестала жить… Мы не успели даже вскрикнуть, и уж, тем более, что-то понять, а хрупкая, отважная девчушка без колебаний пожертвовала собой, чтобы какой-то другой
хороший человек
мог победить, оставаясь жить вместо неё… У меня от боли буквально остановилось сердце. Стелла зарыдала… А на полу пещеры лежал необыкновенно красивый и мощный по своему сложению человек. Только вот сильным на
данный момент
он никак не выглядел, скорее наоборот – казался умирающим и очень уязвимым… Чудовище исчезло. И, к нашему удивлению, сразу же снялось давление, которое всего лишь минуту назад грозилось полностью размозжить наши мозги.
Стелла подошла к незнакомцу поближе и робко тронула ладошкой его высокий лоб – человек не подавал никаких признаков жизни. И только по всё ещё чуть вздрагивавшим векам было видно, что он пока ещё здесь, с нами, и не умер уже окончательно, чтобы, как Светило с Марией, уже никогда и нигде больше не жить…
– Но как же Мария… Как же она могла?!.. Ведь она маленькая совсем… – глотая слёзы, горько шептала Стелла… блестящие крупные горошины ручьём текли по её бледным щекам и, сливаясь в мокрые дорожки, капали на грудь. – И Светило… Ну, как же так?… Ну, скажи?! Как же так!!! Это ведь не победа совсем, это хуже чем поражение!.. Нельзя побеждать такой ценой!..
Что я могла ей ответить?! Мне, так же, как и ей, было очень грустно и больно… Потеря жгла душу, оставляя глубокую горечь в такой ещё свежей памяти и, казалось, впечатывала этот страшный момент туда навсегда… Но надо было как-то собраться, так как рядом, пугливо прижавшись друг к другу, стояли совсем маленькие, насмерть напуганные детишки, которым было в тот момент очень страшно и которых некому было ни успокоить, ни приласкать. Поэтому, насильно загнав свою боль как можно глубже и тепло улыбнувшись малышам, я спросила, как их зовут. Детишки не отвечали, а лишь ещё крепче жались друг к дружке, совершенно не понимая происходящего, ни также и того, куда же так быстро подевался их новый, только что обретённый друг, с очень добрым и тёплым именем – Светило….
Многолетний обозреватель еженедельника «Коммерсантъ» и газеты «Известия». Бывший ведущий программы
В 1981 году окончил филологический факультет МГУ, является специалистом по русскому фольклору и русской литературе XVIII-XIX веков.
После окончания университета работал программистом в различных НИИ Москвы. С 1989 по 1997 год работал корреспондентом еженедельника «Коммерсантъ», где получил всероссийскую известность в качестве одного из основоположников нового стиля российской журналистики. Печатался в «
Независимой газете
», «Сегодня», «Русском Телеграфе» и журналах «Век XX и мир», «Столица», «Октябрь», «Огонек» и «Soviet analyst» (Великобритания). Работал на телевидении в программах «Намедни» (НТВ) и «Пресс-экспресс», «Однако» (Первый канал). С 1998 года до марта 2010 работал в газете «Известия».
22 марта 2010 года М. Ю. Соколов объявил, что напишет заявление об уходе из «Известий» после того, как из газеты была снята его колонка с критикой решения о строительстве центра высоких технологий в Сколково. В сентябре 2011 года вновь стал публиковаться в газете «Известия».
По итогам международного фестиваля mass-media «Гонг-94» признан лучшим пишущим журналистом 1994 года.
В политических организациях не состоял. К любым формам общественной активности – избирательным кампаниям, забастовкам, голодовкам, митингам и так далее – проявляет интерес исключительно как журналист. Свои политические взгляды именует «буржуазно-либеральными». Называет себя «спокойным националистом», говорит: «Другие народы и сами устроятся, а я бы хотел, чтобы и мы неплохо жили».
Возможно, будет полезно почитать:
- Заявление о приостановке работы в связи с невыплатой зарплаты
; - Что сказано об увольнении по собственному желанию в п
; - Как восстановить утерянную квитанцию Потерял чек сбербанка можно ли восстановить
; - Где взять номер лицевого счета для заявления на налоговый вычет?
; - Порядок заполнения перечня заявлений о ввозе товаров и уплате косвенных налогов Проверить уплату косвенных налогов в белоруссии
; - Поиск инн организации по названию
; - Дистанционное обучение на бухгалтерских курсах
; - Измерение величин Измеряется s в физике
;
Полезные советы
СОВЕТ №1
Погрузитесь в творчество Максима Соколова, изучите его работы и биографию, чтобы лучше понять его подход к созиданию и источники вдохновения.
СОВЕТ №2
Попробуйте вдохновиться Максимом Соколовым и его творчеством для собственного творческого процесса. Размышляйте о его методах и подходах к созиданию.
Частые вопросы
Каковы основные достижения Максима Соколова?
Максим Соколов является известным российским предпринимателем и блогером, который создал несколько успешных стартапов в области digital-маркетинга. Он также является автором книги “Digital-маркетинг: путь к успеху”, которая стала бестселлером в своей категории.
Какие принципы лежат в основе деятельности Максима Соколова?
Максим Соколов придерживается принципов эффективности, инноваций и постоянного самосовершенствования. Он активно развивает свои проекты, стремится к внедрению новых технологий и постоянно изучает актуальные тенденции в digital-маркетинге.
